пост от Джульетты Манчини.

пост от Нене Кенвуд.

пост от Инессы Франко.

Инесса, чертыхаясь, возится с замком ресторана её всей из себя идеальной сестры. Было бы забавно, если бы так не бесило её - их поразительное сходство и то, что сливки вечно достаются Бебе, Инесса же вынуждена довольствоваться объедками. Уж как рвала и метала Паола, когда дон Алфонсо положил глаз на эту святошу, вместо того, чтобы продолжать развлекаться с ней. Она была так взбешена, потому, что в ней отродясь не было невинности, которая была в Русалке, даже когда Паола ещё не знала мужчин. Её всегда тянуло к разврату, и она бы спокойнее пережила, если бы её бывший любовник предпочёл ненавистную ей Мелюзину, потому, что та была тёмной, Беба же вызывала в глубинах души Паолы страстную зависть, что мучила и Инессу, словно злобную мачеху перед лицом Белоснежки. Она всегда ненавидела эту дурацкую сказку.
Инесса и сама не могла объяснить, как так вышло, что, выбирая между мрачной, раздражённой на весь мир Мелюзиной и возвышенной, раздражающей Бебой, она проще переносила общество последней, хоть и страстно ей завидовала. Винс, к слову, давно просёк это и неустанно, по-доброму, подкалывал Инессу. Правда, гораздо чаще целью его милых итальянских насмешек была их общая любимица, Санта. Пожалуй, единственная рыжая в семье, к которой Инесса относилась с искренним желанием заботиться и оберегать. На черта её забота Мелюзине? О ней позаботятся психиатры. Не говоря уже о Бебе, которой повезло удачно пристроиться замуж, и, хоть Инесса никогда не питала к дону Алфонсо тайной страсти, её ужасно уязвило, что его сердце так загорелось от этой неженке, которая во всём её обошла. Даже замуж выскочила первой. И теперь Инесса, не нашедшая повода отбиться от энтузиазма блаженной сестрицы, вынуждена, как последняя идиотка, пахать на неё в этом рыбном ресторанчике, потому, что Беба решила, что у Инессы слишком много свободного времени, и она не достаточно устаёт на своей работе уборщицы, и разве что в ножки не кланиться своей благодетельнице. Потому, что сколько бы Беба не пыталась непосредственно подчеркнуть, что Инесса важна и прекрасна, но она была тут хозяйкой, а Инесса – никто.
Вот и сейчас ей досталась не самая приятная миссия закрыть ресторан поздним вечером, хотя она терпеть не могла возвращаться домой в столь позднее время, а Бебе и в голову не пришло, что Инессу, в отличие от неё, никто не будет встречать на бронированной тачке, которую никакая торпеда не прошибёт. Но когда её идеализирующую всех и вся сестрёнку заботили такие мелочи, как благополучие Инессы. Она всегда в своих одухотворённых мечтаниях и любовных страданиях, хотя ей бы сидеть и молиться на то, что отхватила себе такого мужа. Пусть даже пистолет для него самый любимый аксессуар, а не все эти кейсы и дипломаты, как у какого-то офисного планктона, вроде тех, что обычно засматривались на Инессу. Кроме Нанду. На которого засматривалась Инесса, а он даже её не замечал. И Моргана категорично ей запретила быть тряпкой и снова названивать ему с какими-то глупостями. Её подруга-работодательница, к слову, совсем не такая беспечная, как Беба. Она крепко стоит на ногах и всегда предлагает Инессе, убирающийся у неё, преимущественно, по ночам, как изначально они и договорились, оставаться до утра и не испытывать судьбу ночными прогулками по подворотням. Беба же решила, что у Инессы много свободного времени, раз она наводит уборку у подруги не в дневное время, и приставила её к делу в ресторане. Проще было застрелиться, чем слушать щебетание Бебы, как было бы прекрасно, если бы Инесса изыскала возможность хоть иногда подрабатывать у неё, и они больше времени проводили бы вместе. Инессе стоило немалых усилий не закатить глаза и не покрутить у виска пальцем. Она терпеть не могла, когда Беба принималась восторгаться всем и вся, считая, что та такая же засранка, как и она. Как и все женщины к чертям, коими они и рождены быть. Только строит из себя святую невинность. Это её качество бесит Инессу со страшной силой, ну такой уж она человек, ей сложно поверить в чью-то искреннюю непорочность, а, может, просто противно снова сравнивать себя со старшей сестрой и думать, что не удалась именно Инесса, никогда не бывшая такой правильной и чистенькой. Санта, правда, неустанно подбадривает сестру, что нет ничего хуже правильности, и Инесса чуть более расслабленно щёлкает малышку по веснушчатому носу. И всё же, почему-то ненавидеть Бебу по-настоящему у неё не получается. Всё равно она по-своему привязана к этой рыжей гадине с ангельским личиком. И, в глубине души, совсем не желает ей зла.
Инесса собирается с духом, чтобы выйти на тёмную улицу и, оттягивая этот противный момент, перебирает дурацкие устрицы и проверяет, достаточно ли плотно закрыты крышки соусов, хотя ей откровенно плевать. Никогда она так не болела готовкой, как Беба, хотя, надо признать, морская кухня, не слишком любимая ей, всё же напоминала о родной Венеции. И о том, что их маменька терпеть итальянскую кухню не могла, и Инессе доставляло истинное наслаждение, что Паоле приходилось тоннами её поглощать, в бытность любовницей дона Наполитано, ибо он не слишком признавал сторонние деликатесы.
Она краем уха слышит какой-то шум у самого выхода. Нельзя сказать, что Инесса беспечна, и, подхватив что-то, отдалённо смахивающее на гарпун, воровато озираясь по сторонам, высовывает нос в коридор, уговаривая себя, если что, как следует съездить по физиономии незадачливому грабителю. Но эти трое на грабителей не смахивают. Они заваливаются нагло, даже не пытаясь скрываться, орут и громко переговариваются между собой сплошным матом. Грубо сплёвывают на пол, размахивая ногами и лихо снося любовно упакованные Бебой коробочки. Ей плевать на эти коробки и на всю эту жрачку, но, при виде этого бесчинства, ей становится обидно за ресторан сестрицы. Она замахивается гарпуном, откровенно потрясываясь и не слишком надеясь их напугать, но просто стоять и ждать, когда они примутся пинать её, наигравшись с вещами, не в духе Франко.
-Убирайтесь отсюда. Я уже вызвала копов. Они скоро будут здесь. Не топчите здесь пол.
Её бесит, что она так тщательно едва не языком полы вылизывала, а они тут всё затоптали за пять минут, но ей становится не до пола, когда они грузно плюхают её спиной на стол, и она больно режет лопатки остатками панциря от устриц. Они принимаются за дело, и подобной прыти она не ожидает, даже растерявшись в первый момент. Но, когда её джинсы оказываются спущены, а блузка порвана на груди, Инесса отмирает от шока и принимается брыкаться, пихаться ногами, крутить головой, чтобы им не удалось облизать её, словно животным. Она во весь голос орёт, чувствуя, как ломается каблук и холодея от мысли, что эти подонки сломают ей шею также легко. Когда один из них достаёт нож, улюлюкая, ей становится страшно. Но почему-то в крови закипает адреналин, и она начинает ещё более активно отбиваться, чувствуя, как оголяется её грудь, которую она уж точно не для этих ублюдков отращивать. Ей хочется плюнуть в их физиономию, когда она слышит их полупьяную, мерзкую речь. А что ей терять, вряд ли они отпустят её живой, наигравшись и порезвившись на ней. Тот, что самый прыткий, больно бьёт её по губам, и она чувствует во рту противный стальной привкус. Но почему-то она думает о Бебе даже сейчас. Они с ней похожи, почти как две капли воды. Почти, как они с Мелюзиной. Но какого-то чёрта снова не повезло Инессе. И у неё нет дона Алфонсо, который пустит пулю в лоб любому, кто не так посмотрит на эту стерву.
Она почти выбивается из сил и теряет надежду, когда слышит звук выстрела. Настолько неожиданно, что она даже не визжит, но, воспользовавшись заминкой, кое-как натягивает штаны. Поправлять блузку нет смысла. Её трясёт, словно на улице минус тридцать, и она смутно понимает, что говорит её неожиданный спаситель и спаситель ли. У неё смыкаются веки. Слишком много нервного напряжения, да и её болезненная бессонница доконала её и без этого. Она вырубается, но незнакомец не даёт ей забыться, почти по-отечески отходив по щекам. Она пытается вскочить, но её хватает лишь на то, чтобы принять сидячее положение, отодвинувшись от него как можно дальше, и ощущая себя, словно хрупкая и боящаяся всего на свете Беба.
-Спасибо. Я…если бы не Вы, всё это паршиво бы закончилось.
На Инессу накатывает такой приступ жалости к себе, что она, обхватив жалкие остатки блузки на плечах дрожащими ладонями, и ловя губами скатывающиеся слёзы из глаз, представляет, как жалко сейчас выглядит. Полуголая, беспомощная и меньше всего напоминающая сексуальных красоток с журнальных страниц. Она благодарна ему, что он похабно её не рассматривает и, кажется, не имеет намерений поглумиться. Она выдавливает из себя улыбку, но по ней слишком видно, что она боится его с этим его пистолетом.
-Всё хорошо. То есть…я не знаю. Нет, не хорошо. Я не кричу, я просто…растеряна. Эти психи, они…как будто нарочно меня поджидали. Это и есть паранойя, верно? Спасибо… Вы... Вы не могли бы дать мне стакан воды? Там, немного слева, Вы увидите... у меня дрожат руки, простите.
Хороша же она, с размазанной тушью и покрасневшими, как после укусов ос, глазами. От этой мысли хочется нервно покатываться со смеху. Её чуть было не поимели во все дыры эти мерзавцы, и у Инессы что-то вроде шока. Но она оправится. Она никогда не была породистой. Просто дворняжкой, которая, свалившись у лужу, могла встряхнуть испачканной шёрсткой, и пойти дальше. Ей всё же хочется истерически рыдать. Она с трудом сдерживает порыв кинуться ему, да кому угодно, подвернувшемуся под руку, на шею, как маленькая, и рыдать, пока не кончится вода. Но она слишком его опасается, и она не восторженная Беба, чтобы прыгать на незнакомцев с уверенностью, что они держат за спиной не булыжник, а суфле из долбанных бабочек.

пост от Инессы Франко.

Дышать становится немного легче, когда её спаситель засовывает пистолет куда подальше. Правда, вид оружия нервирует её не так, как лужа крови, растёкшаяся по полу, от которой ей довольно сложно оторвать свой обычно цепкий, но сейчас, понятное дело, перепуганный взгляд. Странно для бабы из семейства Франко, вы скажете? Ничего странного. Дон Алфонсо никогда не позволил бы всем этим разборкам коснуться Бебы, да заодно и её сестёр, да и Винс никогда не считал нужным втягивать женщин в небольшие мужские раздоры, поэтому, в этом плане, можно сказать, они росли невинными незабудками. Забавно, что в этом Беба была даже более стойкой своих куда более приземлённых сестёр, потому, как даже злючка Мелюзина, хоть и обожала наблюдать за чужой болью, могла свалиться в обморок при виде занозы в пальце.
Она буквально насильно заставляет свой взгляд оторваться от нелицеприятной лужицы, хотя, если бы не была так напугана, испытала бы мрачное удовлетворение, от того, что, по крайней мере, одному из её мучителей сейчас не так, чтобы хорошо. С простреленной ногой от радости не попрыгаешь, или что он там ему прострелил?
-Что, простите? Флаеры? Ах да, бумажки…
Инесса выглядит рассеянной, перепуганной от всего происшедшего, мысленно костеря судьбу за то, что в семье роль самой везучий вечно достаётся недотроге Бебе. Инесса бы не возражала, будь их маленькая заноза, Санта, любимицей судьбы, но нет, везло какого-то чёрта Бебе, и любили её всё. Наверное, даже эти грёбанные насильники запихнули бы в её задницу розы, а не кое-что, в лучшем случае, запихнутое в презерватив. Предаваясь всем этим желчным мыслям, ей представляется сложным следить за разговором.
Она кое-как принимает сидячее положение, пытаясь лучше вслушиваться в речь незнакомца, чтобы не выглядеть совсем уж бестактной дурой. Хотя, шок, дело такое, ей сейчас не до того, чтобы расшаркиваться и строить из себя невинную простоту. Она простота, но ничуть не невинная, правда, это не значит, что о неё можно вытирать ноги, как эти ублюдки. Её передёргивает, словно от судороги, когда он ей рассказывает охенеть какую уместную историю про козла с простреленной ногой. Хотя, почему нет Инессе сейчас все мужики кажутся козлами, и перестрелять их не худший вариант. Подвернись ей сейчас даже Винс под руку, она бы накинулась на него с кулаками. Будто этот простофиля не знал, что у неё, в отличие от некоторых, нет ни мужа с автоматом, ни хотя бы завалявшегося парня, который встретил бы её после работы и доставил домой в целости и сохранности. Она даже слегка отодвигается, когда он скидывает с себя пиджак. Она настолько взбудоражена, что думает вяло попросить его просто пристрелить её и закончить безо всяких гадостей. Ей кажется, он заговаривал ей зубы, но он накидывает ей на плечи пиджак. Она не слишком привыкла к заботе и смотрит на него с недоверчивой осторожностью, закутавшись в пиджак по самый подбородок.
-Да всё нормально. Мудоёбы и есть.
Она усмехается, улыбочка, конечно, выходит нервная, но он слегка отвлёк её от желания наорать на Бебу, чтобы хоть на кого-то выплюнуть всю ту агрессию, что породило в ней несостоявшееся изнасилование и унижение, через которое она прошла. Она сейчас не думает, что Беба тоже натерпелась, когда её похитили какие-то турецкие утырки. Хотя и там она умудрилась вилять хвостом и кого-то очаровать, Инесса так обозлилась, что нашла более-менее достойный повод в подробности не вдаваться. Мелюзину и вовсе попользовал мерзкий любовник Паолы, Инесса хотя бы отделалась просто испугом. Хорошо, что Санте не досталось на орехи. Если бы эти ублюдки тронули её сестрёнку, Инесса бы, как там поётся в Чикаго, сняла бы со стены дробовик и нет, не сделала бы пару предупредительных выстрелов им в головы. Она вложила бы его в лапы Винса и наорала бы на него, что мог бы оторвать задницу от теккилы и сделать хоть что-то полезное.
-Да нет, я не думаю, что им что-то было нужно от меня. Необязательно. У меня есть семья и немаленькая. Может, кто и умудрился что-то учудить. К примеру, братец, у которого шило в одном месте.
Она говорит ещё немного сбивчиво, но постепенно приходит к себя, изъясняясь в своей слегка ироничной, не самой приятной, манере. По ней сразу видеть, что она не поклонница людей. Она не тепличная девочка, которую мать везде водила за руку, а отец катал на спине. Своего папашу она вообще не знает и не горит желанием заламывать руки и думать, как бы его найти и поболтать за жизнь. О Паоле и говорить нечего. Когда мужчина подаёт ей стакан воды, она судорожно делает пару глотков и, наконец, рыдает. Прорвало. Надо отдать ему должное, он тактично не беспокоит её.
-Простите. Просто моя мать бы никогда не стала, скажем, кормить меня с ложечки. Она бы с большей вероятностью оттаскала меня за волосы.
Она всхлипывает, ей аж самой противно от того, какое жалкое зрелище она представляет. Будто ему есть дело до того, как там воспитывает своих дочерей нерадивая мамаша, которой блядки всегда были важнее, чем то, сколько она там детей настрогала. Да и чёрт бы, пусть хоть с вибратором трахается. Инесса волнуется не о ней, а о Санте.
Они живут вместе с младшей сестрой и та, хоть и ужасная раздолбайка, могла бы заволноваться, что Инесса слишком долго не едет домой. Когда Инесса ночевала у Морганы, всегда занудно предупреждала свою Кнопку о своих передвижениях. И ехидно требовала у неё даже не думать закатить вечеринку с этим её Эммануилом, который ужасно бесил Инессу самим фактом, что тянет руки к её малышке сестре.
Инесса скептически относится к подобным сочувственным расспросам. Но сейчас она не в той ситуации и не в том состоянии, чтобы придираться к словам и попыткам проявить дружеское участие. Хотя, почему-то его интерес кажется ей искренним. Он жуткий хам, совершенно лишённый манер, но это её не пугает. Её пугает его пистолет. А манеры, да не плевать ли? Вон Винс, когда в настроении, только и делает, что манерничает, вместо того, чтобы обеспечить своим сёстрам хотя бы намёк на безопасность.
-Я, наверное, должна отказаться, я и так спутала Вам планы, но, если честно, я вымотана и таксисты сейчас последние, с кем мне хотелось бы сталкиваться.
Что есть, того не отнять. У Инессы в голову мигом вспылывают не самые радужные истории, о том, как таксисты поили своих туповатых пассажиров, а потом лучше было даже не вспоминать все эти тошнотворные подробности. И всё же, некая сноровистость даже в столь экстримальных ситуациях, видимо, у Франко в крови, потому, что она, кое-как сползая со стола, деловито интересуется.
-Вы заходили перекусить? Позвольте хотя бы угостить за Ваш подвиг.
Что поделать, из человека не вытравить манеры уборщицы и подавальщицы, ох, простите, кажется, Беба обозвала её должность красивым словом управляющая. Она, еле передвигаясь, собирает для него небольшой пакет с едой, которая кажется ей наиболее подходящей. Беба бы восторженно прыгала от радости, что Инесса неустанно пиарит её ресторанчик. Но, на самом деле, сейчас ей даже не до столь мелких интриг. Ей просто не хочется оставлять голодным мужчину, который её спас. Может, дома его пожевать нечего, кроме пива и чипсов. Хотя, его не самый представительный костюм её не обманет. Он явно не бедствует. Раньше Инесса бы от этой мысли зажглась. Но ей давно наплевать на кошельки и прочие прелести мужчин. У неё разбитое сердце и ненависть ко всему мужскому племени. Она не верит им и всегда получала от них, если не пинки, то помои из равнодушия. Её не выделяли. Выделяли всегда ласковую и сладкоголосую Бебу.
-Я так понимаю, с полицией у Вас дружбы нет? Если так, Вы кажетесь всё более здравомысленным человеком.
Копы вызывают у неё доверия ещё меньше, чем её несостоявшиеся насильники. Она параноит и думает, что копов вообще раз плюнуть подкупить, и те скорее вернули бы её им, чем помогли. Да и чего думать об этом, если в полицию сунуть нос она не посмеет. Дон Алфонсо вряд ли бы оценил, что она кричит на всю Ивановскую о делах семейных. Но она никого не собирается беспокоить своими проблемами. Даже Винса, потому, что ни черта не верит в его причитания. Он поохает для вида, а потом ему снова будет плевать.
Санту она не посмеет так травмировать и будет при ней храбриться и улыбаться. Она поделится только с Морганой, устало прикрыв чугунные веки. Она чертовски устала. Эта хроническая бессонница её доконает. Она устала настолько, что и без таких варварских приключениях еле держится на ногах. А таблетки давно не помогают. Да они и дорогие, и её жаба душит их покупать. Она считает себя настолько никчёмной, что ей даже жалко тратиться на себя.
-Я хочу к своей подруге. Отвезите меня, пожалуйста, к ней.
Они садятся в машину, и она называет адрес. Впервые более-менее здравомысленно рассматривает лицо своей спасителя. Неужто опять нарвалась на ганкстера? Мало ей их в семье. Хотя…он помог ей и, в отличие от рыжей милашки Бебы, ему почему-то оказалось не плевать. Наверное, в нём дремлет благородный рыцарь. Даже забавно. Он последний, о ком бы она так подумала, если бы он её не спас.
-Простите, так и не представилась. Инесса. И я правда очень благодарна Вам.
Ей кажется, она ведёт себя слишком истерично и сухо и пытается слегка замять неловкость. Она и в нормальном-то состоянии не умеет общаться с людьми без того, чтобы они спешно находили предлоги сменить её компанию на кого-то более подходящего. Что уж теперь говорить.